![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png)
Читая у
such_a_man это:
Евгений Клюев. Заметки из-за Бугра,
вышла на: Свет, запасенный впрок
Памяти поэтессы и переводчицы Ирины Ковалевой.
Стихи Ковалевой написаны в мощном силовом поле мировой поэзии – начиная с античности, которую Ира блестяще знала, до нашего времени. При этом она, бесконечно любя многих поэтов, не считала себя зависимой от них и старалась всегда идти своим путем, о чем хорошо сказала в предисловии к одному из своих сборников: «Мне показалось важным включить несколько ранних стихотворений 1977–1979 годов, потому что, при всей незрелости голоса, этот голос был вполне свободен от определяющих влияний Мандельштама и Ольги Седаковой, с поэзией которых я познакомилась в 1980 году, и Бродского, которого я прочитала в конце 1980-х. Может быть, потом я всю жизнь «пробивалась» обратно к тому голосу сквозь мощные чужие – хотя и родные – голоса; не знаю, насколько мне это удалось. Судить об этом – читателю».
Ирина Ковалева. Переводы.
Стихи
![[livejournal.com profile]](https://www.dreamwidth.org/img/external/lj-userinfo.gif)
Евгений Клюев. Заметки из-за Бугра,
вышла на: Свет, запасенный впрок
Памяти поэтессы и переводчицы Ирины Ковалевой.
Стихи Ковалевой написаны в мощном силовом поле мировой поэзии – начиная с античности, которую Ира блестяще знала, до нашего времени. При этом она, бесконечно любя многих поэтов, не считала себя зависимой от них и старалась всегда идти своим путем, о чем хорошо сказала в предисловии к одному из своих сборников: «Мне показалось важным включить несколько ранних стихотворений 1977–1979 годов, потому что, при всей незрелости голоса, этот голос был вполне свободен от определяющих влияний Мандельштама и Ольги Седаковой, с поэзией которых я познакомилась в 1980 году, и Бродского, которого я прочитала в конце 1980-х. Может быть, потом я всю жизнь «пробивалась» обратно к тому голосу сквозь мощные чужие – хотя и родные – голоса; не знаю, насколько мне это удалось. Судить об этом – читателю».
Стихи